«В семье сходят с ума не вместе, а по очереди»

Что такое семья? Михаил Бурмистров заметил, что ее часто рассматривают как единое целое. Говоря об идеальной семье, подразумевают мужа и жену (а часто и детей), у которых общая жизнь и общие переживания. В этой идеальной ситуации люди понимают друг друга с полуслова, способны угадывать мысли и чувства друг друга, даже физически становятся похожи. Но нужно понимать, что за этой общей жизнью и единством стоят ее отдельные участники.

Семья – это проект как минимум двух разных людей со своей судьбой, поворотами, кризисами.

Прежде, чем обсуждать кризисы в семье, Михаил Бурмистров предложил помнить и учитывать необходимость разделения личного и общесемейного пространства.

Михаил Бурмистров, Екатерина Бурмистрова и священник Федор Людоговский

Когда семейный и личный кризисы совпадают

Какие люди ходят к психологу в России? Счастливые? Довольные? Практикующий психолог Екатерина Бурмистрова уверена, что нет: «Бывают перфекционисты, желающие, чтобы жизнь их была еще идеальнее. Но, как правило, за помощью обращаются люди с трудностями. В общем виде их можно описать, как людей в состоянии перехода от одного состояния к другому».

Кризис – это и есть переход. Обычно этот термин мы знаем в приложении к экономике: что-то изменилось, стало хуже, чем раньше. Но в психологии семейных отношений кризис понимается иначе.

Кризис – это процесс, порой очень неприятный, процесс трансформации, резкого или пошагового перехода от одной формы осознавания и проживания проблемы к другой.

Любой запрос к психологу можно описать как кризис:

• «маленький ребенок орет и отказывается вести себя прилично» – на самом деле это кризис взаимодействия;
• «мы недавно женаты, а любовь уже прошла» – любовь переходит в зрелую, но сам переход очень мучителен.

В жизни любой семьи всегда что-то происходит. Вместе с тем человек сам постоянно меняется – не нужно думать, что рост и развитие, переходный возраст бывает только у маленького ребенка.

Взрослые тоже растут, и их жизнь постоянно претерпевает изменения.

Постоянные перемены в семейной жизни иногда совпадают с другими личными изменениями. На практике редко бывает, чтобы в семье все одновременно – и папа, и мама, и ребенок – находились в кризисе. Господь милостив, поэтому соблюдается всегда некая очередность. Как говорили в мультфильме «Простоквашино»:

«Это только гриппом все вместе болеют, а с ума сходят по очереди».

В семье достаточно бывает одного солиста. Солист этот тот, у кого наиболее сложное и острое состояние «здесь и сейчас». Но если в ситуации с детьми и подростками есть хоть какая-то определенность, отчетливость в прохождении тех или иных этапов взросления, то в случае со взрослыми, увы, никаких правил нет совсем. Более того, кризис и заметить сложнее, чем с детьми – обычно взрослые обращают внимание на себя в самую последнюю очередь.

Священник Федор Людоговский: «Нам кажется, что проблемы подкатываются незаметно, на деле это не так. И понимаешь это почему-то задним числом. Чтобы обнаружить проблемы, достаточно немного замедлиться в своем беге, выкроить время, уделить внимание».

Кризис – это всегда тяжело, но кризис – не значит конец. Просто система переходит из состояния А в состояние В. Кризис – это лишь точка неустойчивости в этом переходе и момент неожиданно открывшейся свободы. Самое ценное в этом, что освободившись от чего-то, человек начинает свою жизнь переосмыслять.

Провал графа Толстого, или Стопроцентной гарантии не бывает

Михаил Бурмистров предложил в этой связи вспомнить сюжет из жизни графа Льва Николаевича Толстого.

Лев Николаевич был человеком, который основательно подошел к вопросу создания своей собственной семьи. Сознательно решил однажды оставить увлечения молодости, посвятить себя семейному счастью, дому.

Довольно взрослый человек (ему было тридцать четыре года) сделал предложение прекрасной Сонечке Берс. У них была не жизнь, а настоящая идиллия: семья, дети, богатство, сам Толстой – замечательный начинающий автор, всё буквально цветет и пахнет, во всём взаимопонимание и чувства.

Но вот Толстой едет в Самарскую губернию покупать имение. Ночью, в гостинице, он как в яму проваливается в свои ощущения.

На ровном месте его постигает ужас бессмысленности жизни, возникает вопрос: зачем я живу, что я делаю?

Психологи назвали бы это состояние экзистенциальным провалом, внезапным кризисом среднего возраста. Он бежал, бежал, бежал и вдруг споткнулся: какое имение? Чем я занят? В чем смысл жизни?

Это событие переломило его жизнь и привело к серьезным конфликтам внутри семьи. Можно ли объяснить это внешним воздействием? Прекрасная семья была, всё возникло буквально на ровном месте. Нам важно понимать, что такое может быть с любым из нас.

Кстати, Толстой в каком-то смысле так и не вышел из своего кризиса. Судя по дневникам его супруги, вся последующая жизнь семьи была тесно связана с внутренним переворотом писателя. Очень важно понимать, что дело вовсе не в том, плохая ли семья, сложные ли отношения, но в том, что тайна жизни каждого человека может проявиться в любых условиях и неожиданно.

Екатерина Бурмистрова: «Когда всё хорошо внутри и снаружи, мы всё время чем-то заняты, проявляем какие-то усилия, стремимся к достижениям, и не можем задуматься и оглядеться по сторонам. Здесь важно осознавать, что любой кризис – это не только переход, но и остановка. Он наступает тогда, когда что-то внутри начинает мешать нам быть активным, продуктивным, продолжать бежать».

Кризис может быть порожден любыми внешними и внутренними обстоятельствами: личными неуспехами, неудовлетворенностью, проблемами во взаимоотношениях, болезнями, утратами.

И всегда кризис будет для вас новой возможностью.

Другое дело, что человек, который входит в кризис, может одновременно войти в пике. Переживания могут быть настолько острыми, интенсивными, неожиданными и разными, что вместо того, чтобы из гусеницы превратиться в бабочку, человек делается сумасшедшей или депрессивной гусеницей.

Очень важно научиться внимательно смотреть не только на себя, но и на тех, кто живет рядом с тобой. Нам только кажется, что все люди одинаково крепкие, сильные и со всем справляются.

Увы, у нас всё еще советское отношение к человеку. Человек – это такой бодрый, идущий вперед пионер, которому никакие преграды не страшны и любую проблему он сумеет преодолеть.

Миф о семье: «православные», «гении» и отмазки

«Часто концепция жизни в семье мешает видеть личность и ее актуальное состояние», – подчеркивает Екатерина Бурмистрова.

Существуют самые разные мифы о семьях. Например, о героической многодетной православной семье, регулярно посещающей храм и живущей по законам правильных книг, которые якобы гарантируют успех.

Есть миф о семье гениев: папа гений, мама гений, такие же дети, поэтому никаких проблем у них по определению быть не может. Такая самопрезентация и тем и другим мешает увидеть текущее состояние отдельного члена семьи.

В психологии семья понимается как система сообщающихся сосудов. Есть специальное упражнение, помогающее это понять на физическом уровне: участникам связывают руки и ноги веревками. Когда один резко поднимает ногу, второй теряет равновесие. Это не просто метафора кризиса. Мы действительно в семье очень связаны.

Любой кризис сильно затрагивает эмоциональную сферу, и может произойти настоящее заражение этими эмоциями остальных членов семьи.

Но вместе с тем слова «у меня кризис» могут быть очень удобной «отмазкой» для лени, банального нежелания развиваться, менять что-то в жизни. Например, все отстаньте – у меня подростковый кризис; не просите денег – у меня кризис среднего возраста; у меня постродовая депрессия – принесите мне по этому случаю побольше шоколада.

Может быть обратная ситуация: под кризис маскируются крайне серьезные вещи, например, клиническая депрессия. Человек и сам не осознает того, что пора лечиться, семья вокруг тоже не обращает внимания.

Определить, что происходит, можно только «изнутри». Чтобы распознать состояние, нужно иметь знание о себе, саморефлексировать.

В острой фазе экспертом по кризису могут стать люди, близкие по взглядам, жизненным событиям, ваши друзья, семья. Но лучшим экспертом всегда остаетесь вы сами.

Священник Федор Людоговский

Священник Федор Людоговский: «Многим даже не приходит в голову, что это также проблема греха внутри человека. Не умея осознать происходящих в себе брожений, отмахиваясь, ленясь как-то меняться, многие мужчины, например, начинают пить».

При этом каждому из нас важно иметь право на кризис, право на слабость. Культурные стереотипы, которыми мы живем, – «мужчины не плачут», «мужчины сами должны справляться с проблемами», – зачастую кончаются самыми печальными ситуациями, инсультами, например. Все мы должны понимать, что кризис – это болезнь, состояние слабости.

Быть слабыми имеют право не только дородные женщины и хрупкие подростки, но и бородатые дядьки.

Все имеют право оказаться в состоянии обнуления, беззащитности, разрушения проектов, когда прежние ориентиры ничего уже не значат.

Что с этим делать?

Екатерина Бурмистрова убеждена, что признание проблемы – это 30% ее решения. Нет универсальных рецептов проживания кризиса, потому что любой кризис – ситуация индивидуальная.

Деструктивные «народные» способы выхода из кризиса:

• заедание (женский вариант);
• запивание (мужской вариант);
• заигрывание;
• погружение в соцсети.

Единственный относительно хороший вариант народного лечения – разговор по душам.

Это близкий разговор, когда общаешься не на внешнем уровне, а в простой застольной беседе рассказываешь, что с тобой происходит. Но это обоюдоострый инструмент. Ведь в разговоре можно и размыть свое состояние, в болтовне выпустить пар.

Екатерина Бурмистрова: «Пар на самом деле должен остаться внутри человека, чтобы провести полезную работу, дать то важное изменение, которое порождает кризис. Разговор может быть конструктивен лишь в том случае, если речь идет не о кризисе взрослого или между взрослыми, а о проблемах детей».

Разговаривать и понимать, что твои проблемы не уникальны – вот самые очевидные ответы на вопрос, что делать в кризис.

Напомнить близкому, кто он

Случается, что кризис разыгрывается в одной области, а решать его человек пытается в другой. Например, в современной экономической ситуации очевидно, что многие потеряют работу. Проблема у человека в потере стабильности и работы, а он обращает внимание на проблемы с женой. Другой не справляется с детьми, их много, они шумные, но вместо того, чтобы решать эту проблему, он уходит в какую-нибудь зависимость.

Энергию кризиса полезно развивать в той плоскости, в которой он разворачивается.

Никогда не вредно человеку, находящемуся в кризисе, напомнить, кто он такой. Человек в кризисе теряет привязки, не понимает, где он. Как в песне:

– Земля, земля. Кто я?

– Ты – сокол.

Нужно напоминать человеку, кто он есть. Особенно это важно в случае с подростком, который ирокез выбрил, джинсы порвал, из школы ушел… И если в этот момент родители забывают, что это их ребеночек, которого они родили, растили, то приходится сложно. Какой-то чужой дядька, тетка чужая губы красит… Только память, осознание, любовь и понимание, что это тот же человек, что был до кризиса, может существенно помочь обоим.

В кризисе происходит разрыв идентичности. Человек перестает себя ощущать тем, кем ощущал раньше. Любовь помогает связать этот разрыв, или как минимум не увеличивать его.

Рецепт Михаила Бурмистрова – любящее внимание. Любое движение родителей в сторону подростков обречено на провал, это уже стало культурным стереотипом, – подростку часто даже навязывается мысль, что родителя нужно оттолкнуть. А любящее внимание действительно работает, не только с подростками, но и со взрослыми.

Источник https://www.pravmir.ru/semeynyiy-krizis-put-k-svobode/

Источник

Источник

Источник